Даниил Халиков, скрипач

Лауреат премии имени Мирзо Улугбека и еще восьми международных конкурсов мира. Прошел школу Успенки и Тулузской национальной консерватории, окончил Манхэттенскую музыкальную школу, Кертисовский институт музыки. Даниил выступал во многих оркестрах. Сегодня он играет в составе первых скрипок в оркестре Метрополитен-опера. Растит свою четырехмесячную дочь и выгуливает каждый день собаку по кличке Киви. 

 

 

Мой дедушка Евгений Живаев был первым музыкантом в нашей семье, он работал в радиокомитете и внес огромный вклад в эстрадное и джазовое искусство Узбекистана. Моя мама Елена - пианистка. Без ее усилий и труда я бы не стал музыкантом. Мой отец Игорь Халиков – тромбонист, вот уже много лет является директором ансамбля «Ялла». Отчим Андрей – бас-гитарист, играет джаз в Филадельфии. Дядя Антон Живаев работает в Лейпцигском оркестре. Мои братья и сестра тоже музыканты. Мы все общаемся на одном «языке». 

 

Первый выезд был в Казахстан на международный конкурс в 1993 году. Мне было девять. К третьему туру я сильно заболел и играл с температурой. Получил «Приз надежды». Видимо, жюри пожелало мне больше не болеть на конкурсах.

 

Уехал из Ташкента в 15 лет. Мне казалось, что я перестал расти как музыкант, и мне нужна была новая среда, школа.

 

Основные правила жизни музыкантов за рубежом - не опаздывать на работу и уважительно относиться к своим коллегам, даже если этого не хочется.

 

 

Конкурсы - это выносливость и стальные нервы.

 

Первую скрипку мне подарили родители. Немецкую фабричную со смычком - в одиннадцать лет посол Германии в Узбекистане. На гастролях в Белькенте – турецкого производства. Когда рука выросла, мне нужен был более серьезный инструмент, так у меня появилась «француженка» 1804 года рождения, мастера Франсуа Пика.

 

Я часто играл на правительственных приемах. На одном из них у меня состоялся короткий разговор с Президентом. «Чтобы ты хотел получить, чего у тебя нет?» - спросил Ислам Абдуганиевич. «Скрипку», - ответил я. «Какую? Итальянскую, наверно, Страдивари?» Я заулыбался и сказал: «Если не Страдивари, то итальянскую». В итоге мой педагог Натан Мендельсон и представитель из Минкультуры привезли мне итальянский инструмент из Германии. Я поиграл на этом чудесном инструменте полтора года. Перед отъездом на учебу в США, скрипку пришлось оставить, как инструмент, принадлежащий школе, где я учился.

 

В 2007 году в Нью-Йорке я увидел объявление в газете об открытой позиции в оркестре Метрополитен-опера (англ. Metropolitan Opera) в секцию первых скрипок. Заявки на прослушивание подали более двухсот скрипачей. 97 из них были отобраны на первый тур, 15 на второй и 4 в финал. Все три тура музыкант играл перед жюри, находясь за ширмой: таким образом возможная дискриминация человека со стороны жюри. Я получил работу и был искренне рад, что доскональная подготовка, которая заняла у меня полтора месяца, в итоге оправдала себя.

 

Получить работу в элитном оркестре в Америке - это как выиграть лотерею, или стать игроком Национальной баскетбольной лиги. Представьте, огромное количество музыкантов со всего мира и мало хорошо оплачиваемых стабильных оркестров. Хотя, сейчас даже легендарные оркестры Америки переживают финансовый кризис и сокращение зарплат. 

 

Я бы хотел иметь свой фестиваль, где смог бы реализовать себя как артист и организатор.