Выдержка в 55 лет. БАГИЗАГАН

Прежде всего, с юбилеем! Так как Вы отметили эту красивую дату?
Честно говоря, это больше была презентация нашего нового продукта Tanbour, чем празднование юбилея. Если бы мы отмечали 55-летие, праздник был бы больше. К слову сказать, судя по отзывам, всем праздник понравился. Мероприятие было организовано совместно с официальным партнером завода Bagizagan – компанией Altash Import. Благодаря нашему сотрудничеству, на рынке Узбекистана появились новые премиальные вина и коньяки. И праздничный вечер, как раз был приурочен к презентации нового коньяка. А в честь юбилея завода мы выпустили лимитированную серию Tanbour 12-летней выдержки в количестве 145 бутылок, которые гости вечера получили в качестве подарка.

Особо хочу отметить заслуги компании Altash Import. Сегодня они являются эксклюзивными и официальными партнерами мировых производителей алкогольной продукции. За короткий период с начала своей деятельности (2005 г.), благодаря компетентной и эффективной стратегии управления, компания стала лидером на рынке импортного алкоголя Узбекистана. Соединив наши традиции узбекского виноделия и опыт работы Altash Import с брендами элитного алкоголя, создали совместный продукт – Peri. А теперь коллекцию пополнил и Tanbour.

Сколько поколений в Вашей семье занимается винодельческим искусством?
Все началось с одного винпункта при Самаркандском винном заводе им. Хавренко в 1964 году. Заведующим пункта был брат моего отца, а в 1980 стал мой отец. Я третий человек в семье, кто занимается виноделием. Отец не хотел, чтобы я шел по его стопам, поэтому учиться я пошел на экономиста, это моя первая специальность. Но виноделие всегда интересовало меня, с детства.

Знаете, у виноделов очень развито обоняние, такая профессиональная черта. И у меня, и у отца оно очень хорошее. У входа в дом я уже знал, что приготовила мама или чем надушился брат. И отец заметил – качества винодела передались мне. Тем не менее, каждый раз, когда я начинал разговор на эту тему, я слышал: «Это не твое, ты вообще не должен был об этом спрашивать. Ты все равно работать
там не будешь». Ну я и не настаивал, экономист так экономист. Я учился, закончил магистратуру, защитил кандидатскую. Шло время, Узбекистан стал независимым. Тема виноделия меня не отпускала, и я опять поднял ее. И, наконец, узнал причину. Отец опасался за меня, за мое будущее. В советское время работа винодела была непростым делом, иногда даже опасным. Плюс к этому и стабильности не было. Сегодня ты главный технолог, завтра уже нет. Но изменилась ситуация, и вместе с ней и отношение отца. И мы начали работать вместе.

А Ваши дети уже проявили интерес к семейному делу, и хотите ли Вы, чтобы кто-то из семьи его продолжал?
Основной критерий работы в этой области в том, чтобы у человека были качества, позволяющие ему быть виноделом, склонность, любовь к делу. Настаивать я ни на чем не буду, на предприятии  должны работать профессионалы, а из семьи он будет или нет, для меня не принципиально. Но могу сказать, что моя дочка однозначно унаследовала от меня мой «нюх» (смеется). Не знаю пока, что будет дальше, у меня два сына и они еще маленькие, чтобы проявить способности. На предприятии будет работать человек, который сможет проявить себя, показать необходимые для винодела качества. Как мать знает запах своего ребенка, винодел должен отличать и ощущать все запахи и примеси, уметь понять и почувствовать вино, а это не все умеют.

Что изменилось за историю существования завода в плане технологии производства, расширения продуктовой линейки, географии продаж на экспорт? Как в целом Вы сейчас оцениваете индустрию виноделия в Узбекистане?
Начну с самого начала. В 1980 году винпункт, который, кстати, и назывался «Багизаган», мог принять только 300 тонн винограда. Сейчас мы ежегодно обрабатываем 7 000 тонн. Тогда работало 12 человек, сейчас на производстве заняты более 700. Первым переломным моментом стал для нас 1993 год, когда винпункт приватизировали и отделили от завода. Тогда мы и начали расширять производство. Второй переломный момент – 2003 год. Возросла конкуренция на рынке вина, винных сортов становилось меньше, началась борьба за виноград. Мы, как и все, получали виноград у фермерских хозяйств, и на тот момент лучший виноград забирал тот, кто больше заплатит. Если успеет, конечно. Качество винограда было нестабильно. И нас это категорически не устраивало. Отец сделал рискованный шаг – он обратился к Шавкату Миромоновичу Мирзиёеву, который тогда был хокимом нашей области. Он поверил в отца и выделил нам 400 гектаров земли в аренду на развитие завода. Мы начали высаживать винные сорта винограда и в 2007 году получили первый урожай. Первая линия нашего вина называлась Select, и этот бренд до сих пор остается очень популярным.

Если в целом говорить об отрасли, то сейчас ее очень поддерживают на государственном уровне, нам стало очень комфортно работать, мы получили возможность работать в максимально лояльных условиях. Новые реформы главы нашей страны в отношении виноделия способствуют росту и развитию индустрии в целом, что позволяет, в том числе, выводить местные вина на мировой рынок, демонстрируя, что они не уступают зарубежным.
Сейчас основные страны, куда мы отправляем вино на экспорт – это Россия, Казахстан, Киргизия. Страны, которые мы считаем своим прорывом – это Таиланд, Индонезия и Япония. Для нас открытие этих рынков - это большой показатель.

Расскажите, пожалуйста, о сортах винограда, растущего на нашей земле, в каких регионах его выращивают и почему, характерных особенностях производства вина в Узбекистане.
Очень правильный вопрос, потому что наша земля действительно особенная для выращивания этой культуры. Есть, например, сорт винограда и одноименное вино «Шардоне». Мы выращиваем этот сорт, именно такой же как во Франции. Все – от процесса посадки до производства было под контролем французских технологов. Но на вкус оно у нас другое, просто потому что почва, вода, все – другое. Не лучше и не хуже – просто другое. Вот особенность натурального продукта, в зависимости от среды, он может приобретать свои, уникальные вкусовые ноты.

Особо хочу отметить производство сухих вин, которые очень сложно делать в Узбекистане, потому что у нас очень мало зон, где немного солнца. Почему Самаркандская область подходит для выращивания сухих сортов? Из-за климата. Сухое вино не любит сахара, оно любит кислотность. А чем выше сахар, тем ниже кислотность. Наша область подходит для выращивания сортов винограда для производства сухого вина. Теперь это подтверждено и документально. Это было очень непросто, но мы смогли запатентовать землю, подобно провинциям Шампань и Коньяк во Франции, и теперь название «Багизаган» может получить только то вино, которое было выращено в Багизаганском районе. Для меня наше сухое вино – это предмет гордости, заняться его производством настоял я, хотя это было рискованно. Но все получилось, проект начал работать.

И тогда следующий вопрос, как раз связанный этим: как за прошедшие 55 лет у людей изменилась культура потребления и вкусовые пристрастия?
За последние 10 лет довольно сильно изменились культура потребления вина и вкусовые предпочтения. То, о чем я как раз говорил, стали больше потреблять сухие вина. Я связываю это с тем, что люди стали чаще выезжать и пробовать разные сорта за границей. А сухое натуральное вино – это самый употребляемый напиток в мире. Иностранцы пьют только такое вино, а наше население больше привыкло к сладкому, полусладкому. Но сейчас тенденция меняется.

По Вашему мнению, в чем состоит вклад Bagizagan в эту индустрию страны?
Я считаю, что мой отец Казимов Ботыр Хайдарович и есть вклад в индустрию виноделия. Обладатель множества правительственных грамот и наград, он всю жизнь вложил в развитие этой индустрии. И для него вино это не просто продукт, это его детище, гордость, результат его стараний, труда, профессионализма. Приведу один пример. В первый день моей работы отец попросил налить вина для дегустации. В пиале оставалось немного другого вина, остатки которого я вылил в раковину.

Сколько же я выслушал! Первый день чуть не стал для меня последним. «Сливать вино нужно только в специальную емкость! Такая небрежность – неуважение к вину! Как ты относишься к нему, так и оно будет относиться к тебе». Вот с таким подходом отец работает уже 40 лет. И такое же отношение он воспитал во мне. У нас есть партия полусладкого вина, которое я со своим партнером-дистрибьютором назвали именами своих матерей – Зулхумор и Наргис. Делать качественное вино для нас это дело чести, мы отвечаем за качество, и нашим продуктам мы можем позволить дать имена самых дорогих в жизни людей.

И часто у Вас с отцом появляются разногласия?
Нет, совсем не часто (смеется). Второй и последний раз, когда отец дал мне бумагу, чтобы я написал заявление об уходе, случился, когда я предложил отцу производить сладкое вино, которое на тот момент было очень популярным. Отец сказал, что это сложный технологический процесс, и просто так его не произвести. Я предложил рецепт попроще, не совсем по технологии. И чуть не вылетел
с завода. Сейчас, рассказывая, я смеюсь, тогда же было совсем не смешно. После этого я отправился получать второе образование в химико-технологический институт. Потому что как финансист я состоялся, а вот для винодела тогда еще точно не дорос.

На торжественном вечере в честь юбилея завода был представлен новый продукт – Tanbour. Какие еще планы в ближайшем будущем?
В производстве коньяка мы новички, начали его только 11 лет назад. Могу сказать, что качество нашего вина гарантирует и хорошее качество коньяка, потому что производство этих двух проектов тесно связано. Самому молодому нашему коньяку три года, самому старому девять лет. Мы делаем упор на
качество, а не количество, производим немного, но делаем его премиальным. Да и настоящего коньяка много не выпьешь.
А в планах у нас расширение количества земель, создание новых рабочих мест, реанирование и правильное размножение виноградников, воссоздание старых узбекских сортов винограда. Наша цель в том, чтобы донести до всех людей за пределами нашей страны, что Узбекистан может делать шикарное достойное вино.