MYDAY STORIES: РОКЕР «ДОЖДЯ»

Последние 16 лет ты живешь в Алматы. Что послужило поводом для отъезда? 
Так сложились обстоятельства. Мы были вынуждены переехать, мы хотели развиваться, а индустрия живой музыки развивалась там быстрее, и нам хотелось попробовать себя в другой стране. В Казахстане были наши друзья, которые уже выступали, и они нас звали. А мы просто попробовали и нам очень понравилось. Была фан-база, фанаты, прикольная атмосфера. 
 
Почему ты, солист мега-популярной на тот момент группы, решил начать все сначала в Казахстане? 
В Ташкенте тогда шоу-бизнес был «туйским» («свадебным» прим. ред.). Все деньги были на свадьбах, как и сейчас, я думаю. А у нас был другой путь, другое направление, которое подразумевало стадионы, концерты, туры по странам. Мы думали, что там мы всего этого  добьемся. Мы были в ситуации, когда слушатели нас любили и знали, но не знали, что с нами делать, куда нас звать. На свадьбу? Или на какие-то серьезные мероприятия? Люди понимали, что это классно, сделано с душой, что круто, но никто не знал, что делать с этим. 
 

Грубо говоря, твоя альтернативная музыка не подходила под варианты заработка в Узбекистане? 
Нет. Мы могли это делать с альтруизмом, что и делали пять-шесть лет. Мы витали в облаках в надежде, что когда-нибудь станем суперпопулярными. Когда наступает момент и альтруизм улетучивается, ты понимаешь, что должен на что-то жить, кушать, одеваться. У нас тогда не было семей, поэтому мы могли себе это позволить. Но обзавелись семьями и решили, что нужно что-то менять. 
 

А сейчас по прошествии времени, если вернуться на 16 лет назад, ты бы принял такое же решение? 
Не знаю. Я очень много думал над этим – что было бы, если бы я остался. Но я продолжал творить. И расстояние между Ташкентом и Алматы не такое большое.
 

Совершенный беспорядок и бардак в сфере шоу-бизнеса.
 

Какая твоя основная деятельность в Казахстане? 
Твой состав выступает под брендом «Сахар»? Петь. У меня группа, полный коллектив. Под брендом «Сахар». Ничем другим не занимался, всегда продолжал петь. 
 
Ты до сих пор позиционируешь себя как артиста из Узбекистана? Вас представляют как узбекскую группу? 
Да, конечно. Везде. Нигде я не буду другим.  
 
Какой у вас репертуар? 
Мы расширили репертуар. Когда мы переехали в Алматы, мы начали исполнять кавер-версии песен, у нас не было ресурсов раскручивать себя в Казахстане. Мы начали с исполнения кавер песен и потихоньку стали внедрять свои авторские. Получилось так, что мы исполняем теперь и каверы и наши песни. Это нормальная мировая практика. 
 
Тебя узнают на улицах Алматы? 
Да, подходят. Часто фотографируются, говорят, что вы пели на нашей свадьбе. Да и в Ташкенте до сих пор узнают, что удивительно.
 

Один из самых знаменитых хитов «Ёмгир» ты перепел на казахском языке. Для чего? Насколько она «зашла» казахстанским слушателям? 
Я хотел, чтобы и в Казахстане эту песню узнали на их родном языке. Мы поработали с автором, написали слова. Ну «зашла» она процентов на 50. Думаю, что из-за отличий в менталитете. То, что может быть «хитом» у нас, не так уж «заходит» в Казахстане. И наоборот. 

Хорошо зарабатываешь в Казахстане? 
К этому вопросу я не был готов (смеется). Ну скажем так – я не нуждаюсь. 

Сколько стоит твое выступление в Алматы? 3000$ Если бы ты остался в Узбекистане, твои гонорары были бы больше?
Я думаю, все бы зависело от моей работоспособности или лени. Возможно. Если бы я работал над новыми альбомами или над свадебным контентом.  

 

ЭМИН: BACKSTAGE 
В перерыве между саундчеком и выступлением 8 марта во дворце «Дружбы Народов» звезда российской сцены, продюсер и бизнесмен Эмин Агаларов пообщался с нашим автором Кямраном Туйчиевым для новой рубрики. Два шоумена говорят о делах профессиональных.
 

 ПУТЬ К СЛАВЕ
 

Каким был путь к славе, ведь тогда вы приехали с Бухары совсем молодыми парнями. Как вы обивали пороги радиостанций и продюсерских центров?
Мы особо не обивали пороги продюсеров и радиостанций. Мы выпустили «Ёмгир», привезли ее на радио «Гранд». Такие два простых пацана с базара, принесли песню. Спрашивали сколько стоит, чтобы поставили несколько раз. Азиз Алиев (муз. редактор радио «Гранд» в то время) взял диск послушать. Когда послушал, с большим удивлением спросил, кто написал, назвав композицию «невероятной». И на две недели расписал нам медиаплан ротации на радио. Бесплатно! И это был наш единственный раз, когда мы поехали на радиостанцию. Потом мы всем базаром слушали радио и наслаждались. Переключаем, а там уже на другой радиостанции моя песня. И так эта песня пошла, пошла по нарастающей. 
 
Вы изначально были дуэтом? Куда делся гитарист Бобур?
Не совсем дуэт, скорее как солист и гитарист. Мы с ним общаемся. Он занимается ресторанным бизнесом. 
 
Я слышала, что ты больше перетягивал одеяло на себя, поэтому вы разошлись. Насколько это достоверно?
Если считать, что я остался петь дальше, у людей могли появляться такие мысли. На самом деле, я писал песни и Бобур участвовал в каких-то гитарных моментах. Когда не было заработка мы решили двигаться дальше каждый своим путем. 
 
Когда вы начинали, рок-музыки на узбекской эстраде практически не было. Вы понимали, что ваш проект будет сложно монетизировать, учитывая, что основной доход узбекских артистов – это все-таки свадебные торжества, на которых не всегда заходит альтернативная музыка? 
Мы не понимали ничего. Мы просто пели. Не знали как это монетизировать, почему петь рок, а не свадебные песни. Сейчас исполнители уже с работают по бизнес-планам. И все это превратилось в какое-то издевательство над слушателями, совершенный беспорядок и бардак в сфере шоу-бизнеса. Мы просто пели, ночами записывали песни. Никаких мыслей о деньгах не было. Но были мечты. Сейчас, к сожалению, это все стало бизнесом. 
 

Нет ни одного продюсера с кем бы я хотел работать.

Вы были под продюсерским центром «Тарона», что можешь спустя время, как независимый артист, сказать о лейбле?
Там, конечно, была творческая атмосфера. Мы творили. Они много сделали для меня как для артиста. Я был наивен. Мы совершенно не вникали в какие-то денежные процессы, авторские права, проценты. Это было нам не важно.  
 
На каких условиях вы работали?
Нам давали долларов 200 в месяц. 
 
Тогда ты был доволен?
В начале конечно. «Тарона» была одной из самых мощных организаций. Но со временем, это все улетучилось, и я был вынужден отбыть. 
 
Сейчас как независимый артист, ты бы подписал с кем-то контракт?
Никогда. А если бы и был контракт, то только на моих условиях. Я много изучаю эту тему. И всегда продюсер работает на артиста, а не наоборот. У нас, к сожалению, было наоборот – артисты вкалывали. Нет ни одного продюсера с кем бы я хотел работать. Только если с Максом (Максим Фадеев прим. ред.). Он гениальный. Он создает такой гениальный контент, даже если ты ничего из себя не представляешь, ты спокойно можешь работать. С ним всегда можно договориться на нормальных условиях.  

 

УЗБЕКСКАЯ ЭСТРАДА

Следишь за развитием узбекской эстрады? Что изменилось за 16 лет твоего отсутствия?
Я не особо следил, честно говоря. Но я дружу с некоторыми узбекскими исполнителями. Я много сейчас слушаю классическую музыку. Когда я слушаю симфоническую музыку, у меня появляются роковые идеи. 

Если сравнивать тогда и сейчас, узбекский шоу-бизнес стал свободнее?
Думаю, он стал еще хуже. В плане контента, свободы, свободы поведения на сцене, костюмов, шоу. Он стал еще консервативнее. В наше время девчонки выходили и в коротких платьях, и в декольте, и мы выходили в каких-то невероятных костюмах с длинными волосами. Одним словом, были Артистами.
 
Хоть мы и говорим, что в Узбекистане нет рока, но у нас регулярно проходят рокфестивали, Iosis Fest к примеру. Как ты относишься к таким «фестам» и выступал ли на них?
Мы видимо считаемся совсем «попсовыми» по их меркам (смеется). Но это очень круто. Я бы с удовольствием принял участие. 
 

Нужно дать свободу направлениям, а не только направлению «свадьба».

Кого ты можешь выделить из наших рокгрупп?
Flyin Up очень талантливые ребята. Но были и другие: Даврон Гаипов, Тахир Садыков. Рок на узбекском языке был и до нас, просто мы взялись его популяризировать только недавно. 
 
Ни одна рок-группа не звучала, в классическом понимании, «по-рокерски» на узбекском языке. С чем ты это связываешь?
Может это связано с нашим голодом, мы мечтали сделать что-то невероятное. Говорят, что мне надо вернуться в то «голодное» состояние, чтобы вновь, с тем же настроением, начать творить.

 
Что надо сделать, чтобы рок в Узбекистане стал популярным?
Я думаю, что нужно дать свободу развития всем направлениям, тогда будут и рэперы, и рок-исполнители, и попсовые. У нас в стране есть ребята, которые пишут рок и любят его. Нужно дать свободу направлениям, а не только направлению «свадьба».
 

ЛИЧНОЕ
 

Для узбека ты выглядишь очень неформально. Как твоя дочь относится к твоей внешности?
Асаль считает, что я круче всех. Крутой музыкант. Дочки всегда такие. Стараюсь быть для нее примером, поддерживать. Она тоже поет. Хочу создать ей трек и заняться ее продвижением. Ей 13 лет, и она интересуется безумными рэперами. Любит экспериментировать с внешностью: заплетает косички, красит в красный цвет волосы. Я даю ей свободу выбора. Ребенок самовыражается и должен это все пережить в свое время. Мы тоже такими были. 
 
Ставишь ли ты дочери песни «Сахар»? Что она думает?
Конечно ставлю. Ей нравится, она даже подпевает. У меня есть «мерч», выпускаем одежду в Алмате. И Асаль ходит в наших футболках, худи. 
 
Сейчас твоя семья в Ташкенте?
Нет, они в Алмате. Я думаю, их привезти ближе к весне. Чтобы они тоже здесь пожили какое-то время. Моя жена из Ташкента, и она очень любит этот город. 

Расскажи немного о ваших отношениях?
Это ведь твой второй брак и у тебя есть маленький сын Амир. Как вы общаетесь с бывшей супругой и дочкой Асаль? Мы очень дружные. Мы все понимаем, что это дети и отношения нужно поддерживать, чтобы дети знали друг друга и понимали, что они сестра и братишка, чтобы любили друг друга. Мы пытаемся сохранить добрую связь. 

Был ли какой-то самый неожиданный знак внимания от фанатов?
Однажды. На новой машине жены гвоздем нацарапали «Сааахааар». Это была новая «Тико». Не знаю, кто это сделал, но это был очень неприятный момент (смеется). 
 

Ты капризный артист?
Не думаю. Я адекватный. Если что-то плохо в профессиональном плане, я, конечно, могу сказать прямо.
 

Ты всегда понимал, что у тебя достаточно необычный голос? Лирический тенор?
Да, лирический тенор. Голос меняется с возрастом. Чтобы его поддерживать, нужно придерживаться определенных диет, чего я не делаю и не соблюдаю. Голос становится грубее, ниже. Я не считаю, что у меня какой-то необычный голос, абсолютно обычный.
 
В чем смысл жизни?
В любви, наверное. Когда ты любишь родных, семью, родителей, близких. Любишь работу. Любишь все, что тебя окружает. У всех смысл разный.