Ташкент Ночной: от Дискотек к Клубам. Хроники

Моя мама Шахадатхан Абдуллаевна Байшева, а папа - Сагит Абузярович Талачев. Родила меня мама около восьми вечера. Лежал я среди других орущих малышей, когда совсем рядом, как будто бы под окнами, загремели раскаты орудий. Мама тут же закричала от страха, на крик прибежала санитарка. Каждая из рожениц пыталась быстрее узнать, что случилось. В роддоме стоял крик, все не то что были обеспокоены, в комнате на лицах у женщин на миг был отпечатан шок, испуг…

 

Война закончилась давно, но в памяти у всех она засела крепко. В комнату вбежала санитарка и, как могла, улыбаясь, начала всех успокаивать – «Это салют! Салют! Сегодня же праздник Советской армии!» Вот так, через несколько минут после рождения, страна «встречала» моё появление на свет. Праздничная канонада  залповых орудий раздавалось очень близко, с другой стороны реки «Анхор». 

На календаре - 23 февраля 1961 года. Место действия - родильный доме №2, второй этаж с окнами на набережную реки «Анхор», правое крыло библиотеки Навои. Позже помещение занял знаменитый танцевальный ансамбль «Бахор» («Весна») имени Мукаррам Тургунбаевой, а на первом этаже открылся одноименный концертный зал «Бахор». Спустя пятьдесят лет, на площади Независимости «Мустакиллик», в помещении расположился Сенат. 

 

Ильдар! 
Под счастливой звездой ты родился, 
Когда весь наш Советский народ, 
Славной Армией нашей гордился - 
Ей исполнялся 43 год. 

 

Так через пятнадцать лет описывает моё рождение одноклассник Нурымбетов Замир Примбетович, Народный артист Каракалпакстана, Заслуженный артист Узбекистана, артист театра оперы и балета им. А.Навои… и так далее, и тому подобное, но сейчас не об этом. Мне пока 8 лет.

 

1963 год. В атмосфере строжайшей секретности Фидель Кастро посетил Советский Союз. За 38 дней, с конца апреля по начало июня, Фидель совершил уникальный марш-бросок, посетил Самарканд, Ташкент, Братск, Ленинград и Киев.  Живого и непосредственного бородача в оливковом френче гостеприимный советский народ везде принимал  с доброжелательностью и любовью. 

1966 год, 26 апреля. Ташкентское землетрясение я запомнил плохо, всё-таки, мне было пять лет. Но воспоминания, смешанные с рассказами взрослых, оставили в памяти ранее утро, я на руках отца. Во дворе все жильцы дома. Позже, в квартире, я запомнил обвалившуюся потолочную балку. Это всё, что я помню. 

 

1969 год. Ташкент. 

Мои первые летние каникулы. С утра солнце, ослепляя глаза, вызывает желание быстрее покинуть отчий дом. Едва перекусив, я бегу по лестнице с третьего этажа во двор. Трехэтажное здание "партшколы", создавая тень, позволяло до обеда играть в нашу любимую игру «Солдатики». Мишка Черенков, мой сосед по дому и одноклассник, очень хорошо рисовал - он придумал нашу игру. Готовясь к игре дома, каждый из нас, копируя и разукрашивая, вырезал настоящие бумажные полки конца IX века. На ножки перевернутого табурета я устанавливал стекло от серванта, а под него - включенную настольную лампу. 
Поверх стекла укладывал открытую страницу из "Советской Энциклопедии" и через просвечивающую картинку срисовывал контуры и расцветку своей будущей армии. Друзья выносили из дома короба от больших кухонных спичек, где штабелями были уложены их вырезанные полки. Под деревом, на ровной глиняной площадке двора, каждый занимал позицию для удара. Четко раскрашенные наслюнявленными цветными карандашами офицеры и солдаты с конницей и пушками раскладывались боевым строем на земле. Суть игры заключалась в следующем - кому первому улыбалась судьба, тот брал в руку своего солдатика за ноги, головой солдатика поддевал и высоко подбрасывал солдатика противника в воздух. Подброшенный солдат, опускаясь пропеллером на землю, ложился по-разному: если он падал лицом в землю, белой неокрашенной спиной, то считался погибшим, тогда все войска начавшего бой передвигались вперёд на один солдатский рост. Ну, а если вновь укладывался рисунком вверх, то «выстрел» считался неудачным, войска оставались на месте и право «выстрела» переходило противнику. При этом, если взлетевший солдатик опускался на строй солдат противника, и неважно, какой стороной, он считался плененным, и, к радости победителя, оказывался в коробке противника.
Так мы играли целыми днями – от восхода до заката. Тут же, на полях сражения, завтракали кусками буханки, намазанными вареньем, или смоченными чаем и посыпанными сахаром, заботливо вынесенными чьей-то мамой для всех.

 

С перемещением солнца в зенит игра в солдатики прерывалась до вечера, а я бегу к своему другу с соседнего двора, который был старше меня на 3 года,  однокласснику моей сестры Юре Аллаярову. У него магнитофон «Днiпро-12Н». На прохладном мраморном полу большого балкона, нетронутые со вчерашнего дня, выложенные из бочонков от игры в Лото контуры трассы. У каждого свой игрушечный грузовик ЗИЛ с длинным зелёным прицепом. Юра, когда вырастет, хочет стать водителем. С магнитофона на полную мощность звучит DEEP PURPLE! Здесь зарождается мечта!

В сентябре весь двор пошел в школу. К сожалению, мы быстро взрослели, и уже никогда не возвращались к любимой игре в солдатики.

Во втором классе учебный день дополнительно был загружен занятиями в хореографическом кружке Дома культуры Нефтебазы: репетиции, концерты, фестивали, телевизионные съёмки у Дворца пионеров отнимали всё свободное время. Однажды, в перерыве между съемками, я ознакомился со всеми помещениями бывшего Дворца Великого князя Николая Константиновича. В памяти, как сейчас, вижу смотровые круглые башенки с окошками-бойницами с цветными стеклами. Наверх я поднялся по крутым кованным чугунным винтообразным лестницам. С высоты смотрел сквозь синие стекла на крышу Театра кукол и знаменитую «Пельменную», куда нас с сестрой водил отец. 

1971 год. Пионерский лагерь «Полёт», Малый «Чимган», Ташкентская область. 

Первая публикация обо мне в газете авиастроителей. 

 

Яркие, как солнце, 
Лагерные дни! 
В памяти ребят всех 
Останутся они. 

 

« А дорога всё выше, петлями через горы. По бокам цветы - эрсмурусы, словно свечки. И красные от маков поляны. Прямо совсем, совсем красные, даже удивительно какие. А вверху снег. 
Смотрит на него Ильдар Талачев: «Ну и ну! Зима и лето совсем рядом. Вот здорово будет!» 
Наверное здорово!» 

 

1971 год. Я поступил в Ташкентское хореографическое училище на отделение хореографии. Мои данные «говорили» - быть мне знаменитым артистом Большого балета. Дорога к училищу и обратно, репетиции, уроки, практика в театре им. А.Навои, где мы играли обезьянок в балете «Доктор Айболит», занимали всё моё время. На выходные я бегал в соседний двор к Юрке, у которого слушали новые записи рок-групп: URIAN HEEP «Look At Yourself - July morning» и DEEP PURPLE «In Rock - Child in Time». Я влюбляюсь в звуки органолы. 

1974 год. Мой дом находится у «правительственной трассы». Я с моим лучшим другом Мишкой «болтаемся» во дворе, в поисках горляшек, городской разновидности горлиц, кои являются постоянными обитателями мусорных свалок. В руках модные длинноствольные скобочные ружья, изготовленные из досок, по подобию ружья Старого Койота, вождя индейского племени Апачей из кинофильма «Золото Маккенны». За домом стих шум городского транспорта, затем усиливается людской шум. Это к проезду первого секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева, приехавшего поздравить с новой наградой нашего Шарафа Рашидовича Рашидова, первого секретаря ЦК КП Узбекистана. Сегодня ему вручат звание Героя Социалистического труда. К проезду Брежнева блокировали движение по Луначарскому шоссе. По всей дороге, нескончаемым «живым» забором, с двух сторон выстроились с флажками в руках школьники и рабочие ИТР из вблизи находящихся школ и учреждений. С любопытством пробираемся через толпу поближе к дороге, хотим занять самое высокое место на крышке канализационного люка и не пропустить кортеж. К нам подошла женщина -милиционер, и, отругав нас за ружья, прогнала нас во двор.

 

1976 год. В Большом зале Ташкентского хореографического училища на отчетном концерте я познакомился с девчонкой из параллельного отделения народно-характерного танца. Кэтрин Джамбазова - дочь работника Посольства Республики Болгария в Ташкенте. На всех вечеринках мы танцуем под её виниловый диск, производства Balkanton, с супермодными песнями «SUNNY» группы BONEY-M, «Отель Калифорния» группы EAGLES и «Сувенир» DEMIS ROUSSOS – это самые романтические мелодии ушедшего времени. 

В свободные дни от репетиций мы шли в любимый детский парк имени Ленина. Подолгу просиживали на скамейках, или смотрели в кинотеатре «Пионер» новые фильмы: «И дождь смывает все следы», «Старое ружье», японские мультфильмы «Джек в стране чудес», «Корабль призрак», «Розыгрыш» с участием Дмитрия Харатьяна. Мы без ума от песен «Школьный вальс», «Бабочки». Зарождается эпоха DISCO. 

В Хореографическом училище преподавали историю культуры. Однажды на классном часе новая классная руководительница Светлана Геннадьевна, пытаясь добиться нашего расположения, принесла портативный магнитофон ВЕСНА-202 с записью знакомой «Speed King» DEEP PURPLE. Урок был поставлен на связи Баховских средневековых органных сонат со звучанием современных электронных органов рок-групп. Здесь я познакомился с музыкальными журналами Кругозор, Мелодия и Колобок.

Дорога домой вела меня к конечной автобусной остановке «первого экспресса» у театра им. А.Навои, через «Голубые купола» и ЦУМ. По субботам у магазина «Филателист» скапливалось много народу. Пробираясь и разглядывая через плотные ряды марочников и обменщиков, я покупал карманные карточки-календари для своей коллекции. Заходил в «Филателист»: марки, французские шариковые ручки «Big», всегда имелись в продаже свежие музыкальные журналы Кругозор и Мелодия. В середине каждого журнала был отрывной гибкий лист-пластинка с парой песен, рассказом или сказкой. Стоили они рубль пятьдесят, что не всегда позволяло их купить. 

Тут же на витрине читал о советских музыкантах и зарубежных исполнителях, а чуть позже о том, что ВИА ЯЛЛА - единственный вокально-инструментальный ансамбль в Советском Союзе, получивший звание «Государственный заслуженный ансамбль Узбекской ССР». В толпе говорили, что благодаря хорошим отношениям Шарафа Рашидова с Брежневым наша республика, в лице группы ЯЛЛА, была удостоена честью и особым непревзойдённым почётом.

 

В том же «Филателисте» за железный рубль я покупал французский журнал «L'Humanité Dimanche». В училище мы изучали французский язык, переведя, я узнал про Edith Piaf и Charles Aznavour. Но журнал был хорош не только информацией. Главный интерес был к фотографиям. Дома, для постеров «L'Humanité Dimanche», в моей комнате при входе была выделена целая стена, двери в неё были завешаны магнитофонной плёнкой. Украшал комнату мой первый кассетный магнитофон «Tonika-stereo» без акустических систем. 

Четыреста двадцать рублей на свою мечту я впервые самостоятельно заработал в свои четырнадцать лет. Все мы работали на родном заводе «УЗБЕКХЛОПКОМАШ». На летние каникулы мама устроила меня в цех к моему старшему двоюродному брату Рашиду, бригадиру и «Передовику производства». После гальванической обработки, я полировал лезвия будущих кухонных ножей. После двух месяцев работы и благодаря маминой финансовой поддержке, у меня был свой магнитофон. Колонки смастерил из фанеры и купленных динамиков в магазине № 1 «РАДИОТОВАРЫ» по улице Карла Маркса.

1977 год. Первая дискотека в моей жизни. 

Что такое диско, почему ритм в 120 ударов в минуту издаёт большой ножной барабан, какая связь между словами «библиотека» и «дискотека», я узнал, пойдя на первую в моей жизни дискотеку. Она проходила рядом «с тропой» от училища к дому - в кинозале Ташкентского республиканского «Дома знаний». Тематический вечер с одноименным названием «Ночной полет на Венеру» группы «BONEY-M» представляла «Дискотека Ганимед». Билетов уже не было, их пришлось приобрести у спекулянтов по двойной цене за 3 рубля. Зрительный зал был полон студентов и школьников. Перед сценой дежурила милиция.

Начало. Свет погашен. На экране фотография альбома пластинки. Из колонок очень громко раздаётся электронный голос: «Ladies and Gentlemen, welcome aboard the starship Boney M for our first passenger flight to Venus...»
Слайды на экране группы менялись, накладываясь друг на друга. Общим фоном экрана засветило «живое» цветное поле, созданное ярким сквозным лучом кинопроектора - это в будке киномеханика луч кинопроектора проходил сквозь аквариум, куда вручную медленно наливали разную разбавленную цветную акварельную краску. Громом зазвучали барабаны произведения. После окончания песни в зале зазвучало приветствие «Дискотеки Ганимед» с представлением альбома группы Boney M «Nightflight To Venus». 

На экране кинозала появилось движущееся изображение «вечно летящих» цветных полос снизу вверх, меняющее направление слева направо, справа налево. Подобного эффекта добивались с помощью двух метров кинопленки, склеенной в одно кольцо и заряженной в кинопроектор. На пленку, заранее промытую ацетоном от старого изображения кинофильма, наносили  и в произвольном порядке рисовали незатейливые прозрачные размытые цветные полосы и точки разведенной в ацетоне пастой от цветных шариковых ручек. 
Под песню «Rasputin», прежде прибитый басами народ, сидевший в зале, возликовал, а самые отважные пытались танцевать, пробиваясь к сцене. К сидящим зрителям у милиционеров иных требований не было, кроме, как «сидеть тихо и оставаться на своих местах», ну, а к пытавшимся затанцевать, тут же применялось правило «под ручку» - их выводили из зала. 

1977 год 23 декабря я вступил в члены Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи. Получил комсомольский билет №47106828 во Фрунзенском райкоме ЛКСМ Узбекистана. 

1978 год ознаменовался вторым походом на дискотеку. Вел её Борис Шевченко. Дискотека была организованна в здании издательства «ШАРК» на 16 этаже. Ничего примечательного в памяти не осталось - грохотала музыка с мерцанием цветных ламп… «Только крашеный свет, только дым сигарет у дверей в туалет. Меня нет». Позже, в девяносто пятом, я встречался с Борей в Ташкентском театре имени Горького, где вместе с ним работал мой друг барабанщик Эльдар Адилбеков. Борис окончил Театральный институт и работал актером, поставил замечательный мюзикл-пародию «Все звёзды», где он играл Freddie Mercury QUEEN Group. Сегодня Бориса Юрьевича Шевченко можно увидеть в телесериалах на российских каналах. 

1979 год. Весной, в конце учебного года, я получил травму. Судьба навеки развенчала меня с балетной сценой. Мама, для успокоения моей души, отправляет меня со старшей сестрой Риммой по туристической путевке в Ленинград. На Невском проспекте в торговом центре «Гостиный двор» у отдела «Грамзаписи» к нам подходит цыганка с предложением купить пластинку популярной группы «ABBA» за 20 рублей. Долго мы бродили из угла в угол от вездесущих глаз милиционеров, и наконец-таки я приобрел долгожданную пластинку. Диск был без конверта в целлофановом пакете. На этикетке было написано, что-то типа «Aba…» и дальше букв не помню. Как вы, наверное, уже догадались, по приезду в Ташкент, пластинка оказалась с совсем другим содержанием Звучала песня на испанском языке незнакомой кубинской певицы. От большой обиды диск был запущен из окна летающей тарелкой. 

Дискоклуб «Прогресс». Было мне 18. 
Этим же летом я устраиваюсь на работу, где и вхожу в дискотечное движение. Работал я на Ташкентском заводе «УЗБЕКХЛОПКОМАШ», в отделе снабжения экспедитором-товароведом. Меня, молодого комсомольца, пригласили создать Дискоклуб. В заводском клубе собрались сверстники. С обращением выступил директор клуба Мясников Виктор Викторович. По многочисленным пожеланиям заводской молодежи на базе клуба необходимо было создать дискотеку. Комитет комсомола больше не мог проходить мимо зарождавшегося, как им казалось, течения, и собирал инициативную группу, которая будет представлять тематические вечера о современной музыке, прогрессивных вокально-инструментальных ансамблях с демонстрацией слайдов. Нам, собравшимся, конечно, идея создания тематических вечеров пришлась по вкусу, но все единогласно проголосовали за добавление к тематике вечера и танцевальной программы. Нам виделась она следующей: вначале шел тридцатиминутный информационный блок о последних новинках музыкантов Советского Союза и прогрессивных исполнителей западной музыки, далее бы шла танцевальная программа с устными и визуальными представлениями той или иной песни, с показом слайдов группы с различной подборкой фотографий по теме песни. Остро обсуждалась тема о  необходимости звукоусиливающей аппаратуры, катушечных магнитофонов и цветомузыки. 

Костяк был утвержден в следующем порядке: президентом дискоклуба и световым оператором был избран только что пришедший из армии мастер 2-го цеха Сергей Осинский, диск-жокеем, по тембру голоса, был избран ваш верный слуга. Звукооператора привёл Осинский, им стал Виталий Макаркин. Виталик работал в Институте химии, защищал в то время свой кандидатский минимум и, как, оказалось, был большим меломаном. Слайд- оператором стал недавно демобилизовавшийся с

армии фотограф Рафаэль Еналиев, который забрёл в клуб, как говорится, по наитию. Название диско-клубу дали «Прогресс». 

Каждый из нас любил современную музыку, многие имели дома магнитофон, магнитофонные записи, пластинки, и мечтал всем этим поделиться с заводской молодежью. Главной движущей силой тех, кто уже владел музыкальной новинкой, было желание поделится услышанным с окружающими. Непременным атрибутом заводских общежитий были выставленные колонки в открытых окнах, откуда граммофоном звучало: «А все бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут - а он им светит!»

 

Заводская молодежь, как правило, жила в общежитии неподалёку от заводской проходной и вечер после пяти для многих превращался в долгие, похожие друг на друга скучные часы ожидания завтрашнего утра. Заводской клуб находился рядом.
Собираясь в клубе, мы запланировали три пробных танцевально-тематических вечера к «красным» дням календаря: Новый 1980 год, празднование дня Советской армии и военно-морского флота и Женский день 8 марта. К завершению сезона, ко Дню космонавтики, было решено создать серьёзную программу. В летние отпускные месяца дискотек не намечалось.

К шести вечера, после работы, активисты дискоклуба собирались в Студии, как мы называли нашу комнатку в заводском клубе, там шла подготовка и написание первого сценария дискотеки для совместного с профкомом «Новогоднего огонька». Сергей занимался изготовлением металлоконструкций к будущей цветомузыке, я писал сценарий, Рафаэль - подборкой журнальных материалов к будущим слайдам, Виталик писал фонограмму. Разработкой схем и плат для будущей цветомузыки занимался друг Виталика, кандидат физико-математических наук Костя Макаров. Костя любил паять. Он не просто любил паять, он мог «закрытыми глазами» починить любой магнитофон и телевизор. Мы звали его «Микроэлектронщик». О Макаркине надо добавить, что был он старше меня лет так на пятнадцать. По ходу сценария, мы с ним подружились. Жил Виталик в небольшой хрущевской трехкомнатной квартире вместе с родителями и бабушкой. Занимательный, гениально одаренный человек. Химик или, скорее, «алхимик» по образованию. 

Однажды, засидевшись над написанием программы «Космос», мы перенесли окончание работ к нему домой. Его старики к тому времени уже спали. Пробираясь на маленький, три метра на полтора, балкон, где ему и одному было тесно, мы усаживались за столом. На нём помещался усилитель «УКУ Radiotechnika-020 stereo» и микрофоны. На полу, по обе стороны стола, стояли две самодельно изготовленные им колонки с двумя низкочастотными динамиками от 35АС-1, по два среднечастотных динамика и по одной пищалке. На стенах, также самодельно изготовленные им, две темно-коричневые лакированные вертикально подвешенные колонки, усиленные двойным содержанием широкополосных и высокочастотных динамиков от комплекта «Стереофоническая радиола Мелодия-105-стерео». Фильтры к ним он собирал сам. На каждой из стоящих колонок 35АС-1 находился по одному магнитофону «Маяк-203 стерео». 

Слева и справа на чешских полках для книг - от пола до потолка, были сложены коробки с магнитной пленкой в 525 метров «Свема» с оригинальными записями популярных исполнителей. Кассеты Виталий, снимая первый звук, писал с только что распакованных фирменных дисков у своего соседа- знаменитого ташкентского меломана с массива «Высоковольтный», с дочерью которого у него был роман. Коллекция магнитофонных записей Макаркина была колоссальной: все книжные полки и шкафы в зале и в спальне у родителей были заполнены нетронутыми кассетами. Два слова о магнитофонах Макаркина: «Маяки-203 стерео» были с переделанными лентопротяжными никелированными роликовыми механизмами, снятыми с «черных ящиков» самолета ЯК-40 и сендастовыми головками высшего класса. 

Тихой ночью мы надевали наушники – стереофонические телефоны «Электроника ТДС-7», которые, к слову, тоже переделаны так, что от басов кружилась голова, и продолжали работу над проектом «Космос-1980». В конце работы, тайком пробирались на кухню, с полки он доставал колбу из термостойкого стекла для химреактивов, с жидкостью голубого цвета. Так он «шифровался» от своих родителей, подкрашивая пищевой краской медицинский спирт, дабы предки не знали о его пристрастии. Выпивали, закусывали и прощались до завтрашнего вечера. 

 

Со звуковой аппаратурой больших проблем не возникало. Проблемы были со световым оборудованием. Лампы накаливания в 100 Ватт были дефицитом. Патроны настенные и подвесные, куда надо было вкрутить эти лампы и провода к ним, были большим дефицитом. Помощь пришла от директора клуба. Его друзья с театра Юного зрителя (Ташкентский ТЮЗ) подарили нам списанные у них софиты для подсветки сцены и несколько прожекторов. Прожекторные лампы оказались на складе завода в предостаточном количестве. Я, по своему знакомству в театре оперы и балета им. А. Навои, достал к прожекторам цветную пленку разных оттенков. Провода для будущих световых гирлянд помог достать Рафаэль, у которого отец работал на Кабельном заводе: ночью, в цехе готовой продукции, мы включили станки и отмотали в бухты недостающие 100 метров долгожданного двухжильного кабеля. Патроны ламповые я получил на базе «УЗЭЛЕКТРОНРАДИОПРИБОР» за подписью самого министра! Так постарался наш директор завода. Получал я их на базе «УЗЭЛЕКТРОНРАДИОПРИБОР», где мне запомнилась одна история… 

Когда я подьехал к воротам с уже полученным грузом, ко мне подошел аккуратный дяденька в штатском. Отведя в сторону, просит меня помочь ему вывезти с базы несколько объёмных картонных коробок на моем грузовике, поскольку у него не было разрешительных документов на вывоз. В коробках оказались такие же патроны стеновые для лампочек! Напомню, патроны были в большом дефиците - пора была дискотечная, и все раскупалось задолго до магазина. Мне это было известно не понаслышке. Я согласился, погрузив его коробки, вывез за пределы базы. Он их купил за наличные со склада без товарной накладной. Приобрести патроны официально или без подписи министра было невозможно - фонды доставались школам. Как это было принято в Узбекистане, он разбился в лёд и «через старший товаровед, через заднее крыльцо» купил дефицитный товар. Пока грузчики выгружали, у нас состоялся разговор с благодарностями о том, что он не забудет мои добрый поступок, и если я, в коем веке, буду в Каршах, куда он возвращался с дефицитным товаром, то непременно обязуюсь позвонить к нему ночью ли, днем. Четырехзначный телефон был записан в мою записную книжку под именем - каршинский Друг. История имела продолжение. 

Однажды мой начальник отправляет меня в Термез за дефицитными ремнями клиновыми к промышленному оборудованию к хлопкоочистительным станкам, что производил наш завод. Я должен был лететь в командировку. Термез город закрытый. Получил разрешение от РОВД для посещения этого города, купил билет на самолет ЯК-40 и, оказавшись в самолете, знакомлюсь с рядом сидящим пассажиром. Анвар, демобилизовавшийся из армии, летел домой на рдину. Мы разговорились, и я рассказал ему о нашей дискотеке. Он же, узнав причину моего полета, решительно пообещал мне помочь найти базу с ремнями, но не спешить, а только, как только отгуляем его приезд. Ремни кривошипные, как и всё в СССР, были дефицитом. По своим размерам они точь-в-точь подходили к «Жигулям» в передающей цепи от мотора к генератору. 
Приземлились в аэропорту города Термез. Прямо на трапе, минуя пограничников, проверявших паспорта и разрешения для въезда в «спецгород», нас дружно встречала его родня - очень шумно и крепко, как будто у него была свадьба, нас подняли на руки и усадили в автомобиль. Три дня и три ночи шел «той» - праздник по случаю возвращения Анвара. 

 

Ели, пили, спали, просыпались от громких музыкантов, и снова ели, пили, спали. Проснувшись на третий день, я, в вежливой форме, но категорически отказался продолжать торжество и напомнил Анвару об обещании. Отблагодарив добрую родню за тёплый приём, которая так и не догадалась о том, что я не сослуживец, а попросту случайный пассажир в судьбе их сына, мы поехали на поиски базы на выделенном для этого «ГАЗ-69». Автомобиль оказался на редкость оригинальным: колеса с дисками и весь салон от дивана до торпедки были от ГАЗ-21. Термез был заполнен офицерами и солдатами Советской армии. Обратил своё внимание на присутствие белого Мерседеса, за рулем которого сидел офицер в военно-полевой форме. 

У фарцовщиков в продаже котировались джинсы LONDON BRIDGE, завозимые командировочными и находящимися на лечении в Ташкенте офицерами и солдатами Советской армии. Джинсы LONDON BRIDGE отличались от традиционных тем, что боковой шов из оранжевой нити был не двойной, а тройной. Комиссионки заполнялись часами Orient, пьезозажигалками, кассетниками и дубленками, принятыми от служивых. Катушечные Panasonic были недосягаемы по цене, но всё можно было купить в чековых магазинах «Внешпосылторга». Чеками - специальными купюрами, оплачивали работу дипломатам, участникам афганской войны, и всем тем, кто работал тогда за границей. 

 

Продолжу про Термез. 
С Анваром мы ехали к знаменитому автомобильно-железнодорожному мосту через Амударью «Хайратон», называемым в народе «Мостом Дружбы», в машине звучала песня «Звездочёт» популярной каршинской группы «Оригинал» Даврона Гаипова. 

Анвар попросил меня не смотреть так явно в сторону реки, объясняя просьбу тем, что уже на той стороне реки - территория Афганистана, и мои вопрошающие взгляды смогут спровоцировать пограничников с той стороны на неожиданные поступки, вплоть до выстрела. Он рассказал историю про то, как наши солдаты, пробираясь через безлюдные селения, находили разную оставленную второпях жителями кишлаков утварь. Никто тогда не знал, что «брошенная» дорогая магнитола SHARP-777, является ничем иным, как провокацией, опасной для жизни: наши солдаты подходили к брошенному предмету обихода, как к трофею, с интересом и непониманием…, поднимали и взлетали в воздух от мощного взрыва. Такие мины специально закладывали в покинутых кишлаках душманы, что в переводе с афганского означает "враги". 

Ожидайте продолжение хроники с новыми подробностями из столичной клубной жизни.

Читайте также:
Из Подвалов. В Узбекистане есть стоящий рок
5 новых альбомов